01 Августа 2022 12:07 01 Авг 2022 12:07 |

Поделиться

Замглавы Минцифры Максим Паршин в интервью CNews — о первом этапе работы индустриальных центров создания отраслевого софта

«Это обеспечивает фокусировку работы центров компетенций на потребностях компаний из данного сектора экономики»

CNews: На конференции ЦИПР в начале июня состоялась встреча представителей правительства с крупными компаниями. Какие вопросы там обсуждались?

Максим Паршин: На встрече собрались представители правительства во главе с премьером, Михаилом Мишустиным, который и был инициатором встречи, и руководители компаний — лидеров в своих отраслях. Ее основной целью было понять, какие проблемы в области ИТ существуют у отечественного бизнеса и как их решать в условиях ухода с нашего рынка большинства глобальных компаний.

Речь шла не столько о том, как тушить пожар «прямо сейчас», сколько о том, как нам организовать работу, чтобы обеспечить отраслям промышленности, и не только промышленности, конкурентоспособные отечественные решения. Причем сделать так, чтобы наш рынок внутри оставался конкурентным. Мы стремимся, чтобы в большинстве отраслей было доступно минимум два зрелых решения.

CNews: Что сказали представители промышленности? Насколько, по их мнению, ситуация критична?

Максим Паршин: У всех по-разному, но никакой катастрофы нет, все предприятия работают, случаев остановки производств нет.

CNews: Какие решения были приняты по результатам встречи, что делается?

Максим Паршин: По результатам встречи были даны поручения. Для их выполнения были созданы 16 комитетов. Из них 15 — отраслевые, занимающиеся проблемами в сфере ПО конкретного сектора экономики. И 16-й комитет по общесистемному прикладному ПО.

В рамках каждого отраслевого комитета создаются Индустриальные центры компетенций. Всего 33 ИЦК, их количество в разных отраслевых комитетах разное. Например, в машиностроении их семь, а где-то — по одному.

В Индустриальные центры компетенций входят только заказчики из числа лидеров отраслей. Возглавляют их первые лица крупных компаний. Например, ИЦК автомобилестроения возглавляет Сергей Когогин, генеральный директор «Камаза», ИЦК общего машиностроения — Алексей Лихачев, генеральный директор «Росатома».

То, что Центрами компетенции руководят представители заказчиков гарантирует фокусировку их работы на отраслевых потребностях. Как правило, ИЦК рассматривает достаточно узкоспециализированные продукты, решающие задачи предприятий конкретного сектора экономики.

Упоминавшийся Комитет по общесистемному прикладному ПО занимается ПО, которое актуально либо для всех компаний из разных сфер экономики, либо для большинства из них. В него входят десять Центров компетенций по развитию ПО. Это операционные системы, офисное программное обеспечение, средства защиты информации, и т.д.

Граница между специализированным и общесистемным ПО не всегда четкая, например, ERP-системы отнесены к системному ПО. Хотя в каждой отрасли и на каждом предприятии происходит кастомизация ERP под конкретные нужды предприятия, но она актуальна для всех.

Всего в Индустриальных центрах компетенций работает 454 представителя компаний, в Комитете по общесистемному прикладному программному обеспечению — 177 представителей бизнеса.

Отраслевые комитеты возглавляют представители федеральных органов исполнительной власти — заместители министров, как правило, руководители цифровой трансформации. Отраслевой комитет по общесистемному прикладному ПО возглавляю я. Центры компетенций по развитию ПО также возглавляют представители отраслей, которые имеют статус советников министра.

CNews: Как идет работа? Что сделано?

Максим Паршин: До 1 августа мы собираем потребности от всех ИЦК. Это описание конкретных проблем, с которыми столкнулись компании и варианты их решения. Например, в аэропорту есть система обеспечения логистики багажа. Сейчас она импортная и ее поддержка и развитие могут быть прекращены в любой момент. А без нее аэропорт работать не сможет.

Соответственно, нам нужно найти решения, которые могут заменить иностранное ПО. Определяющим при этом является мнение заказчика, который должен сказать: «Я верю в решение такого-то российского разработчика и готов софинансировать разработку». Заказчик вкладывает минимум 20% средств, остальное идет из федерального бюджета в виде гранта.

То есть, речь идет о разработке через внедрение. Мы считаем, что слишком рискованно финансировать разработку, так скажем, «в воздух» — без наличия конкретного заказчика, который готов разделить с нами ответственность.

Важно, что все права на продукт остаются у разработчика. Это принципиальный момент, разработчик продолжит продвигать и монетизировать продукт уже самостоятельно.

CNews: Я правильно понимаю, что разработчику оплачивают MVP – первую работоспособную версию продукта?

Максим Паршин: Чаще всего это не «первая» версия, это уже работоспособное решение. Но нуждающееся в существенном развитии функциональности. Определить направление развития лучше всего может конкретный заказчик, ему, как правило, и достается грант на внедрение. На условиях софинансирования, то есть своими 20% средств он тоже рискнет.

Если результат не будет получен, заказчик вернет выделенные госденьги. Но никому от этого не легче, что деньги через год-два-три вернутся обратно в бюджет. Нам нужен результат.

CNews: То есть, заказчик дает заявку «Мне нужна такая-то функциональность, мне ее готов обеспечить этот разработчик»?

Максим Паршин: Да, он получает грант, допустим, от Российского фонда развития информационных технологий, или от Сколково, или от какого-то еще института развития, И заключает контракт с разработчиком на создание определенного функционала. При этом требования к функционалу должны быть разработаны совместно с Индустриальным центром компетенций.

Понятно, что может быть и консорциум заказчиков — но в любом случае кто-то должен взять на себя ответственность, кому этот функционал нужнее всех, так скажем.

При этом мы приветствуем конкуренцию. Чтобы было не один продукт, а два или три, больше трех, пожалуй и не надо. Поэтому принято принципиальное решение, что мы можем поддерживать разработки в близких сферах разных поставщиков. Понятно, что через разных заказчиков. И важно, что поставщик решения и заказчик не должны быть между собой аффилированы.

«Россия одна из трех, наверное, стран где есть собственные решения по большинству классов»

CNews: Каково положение со сбором потребностей на данный момент?

Максим Паршин: Работа по сбору заявок велась до 1 августа. Были заслушаны все Индустриальные центры компетенций, зафиксированы задачи, вставшие перед отраслями. В результате создана «матрица потребностей», в которой отражены упомянутые задачи; импортные системы, которые использовались или и сейчас продолжают использоваться для их решения; российские разработки, которые могут заменить иностранные.

Выяснилось, что где-то у нас «белые пятна», то есть отечественных решений просто нет, сразу скажу, что таких мало. Где-то у наших решений меньше 40% необходимого функционала, это, условно, «оранжевая» зона, где-то от 40% до 70% («желтая»), где-то более 70% (зеленая).

Эту матрицу мы направим в Правительство на рассмотрение президиума Правительственной комиссии по цифровому развитию под председательством Дмитрия Чернышенко, заместителя председателя правительства.

CNews: Если смотреть на эту матрицу в цвете, каких цветов там больше? В основном все белое или зеленое?

Максим Паршин: «Белого», как я говорил, мало. И картина очень зависит от конкретной отрасли. Скажем, нефтяники первые попали под санкции еще в 2014 году и, очевидно, осознали, что, скорее всего, дальше будет только хуже в плане поставок им зарубежных решений. Они начали работу и сейчас зрелость решений для нефтегазового сектора достаточно высокая. А в каких-то отраслях созданием и внедрением отечественных решений до последнего времени не интересовались и сейчас там все очень нервничают, ищут, чем бы импортозаместиться, потому что сейчас очевидно для всех, что обратной дороги нет.

Плюс в марте вышел Указ Президента России №166 о том, что для всех государственных объектов критической информационной инфраструктуры с 1 апреля запрещено покупать что-либо импортное. С 1 января 2025 года там будет запрещено использовать любое импортное программное обеспечение. Сейчас речь идет об объектах КИИ, которые принадлежат государству, госкомпаниям. Мы готовим закон, который распространяет это действие на все объекты КИИ. У правительства появится право классифицировать объекты инфраструктуры, сейчас это делает сам владелец и не всегда он присваивает статус КИИ объектам, которые этого заслуживают.

CNews: Иностранные продукты в матрице не рассматриваются принципиально, даже из дружественных стран?

Максим Паршин: Нет. Рассматриваются только российские. Мы развиваем свою индустрию. У нас есть решения в подавляющем большинстве сегментов, они разной степени зрелости, но, надо сказать, что Россия одна из трех, наверное, стран наравне с Китаем и США, где есть собственные решения по большинству классов.

И эта ситуация возникла не потому, что с рынка выдавливались иностранные вендоры, наши решения были созданы в условиях конкуренции с ними. И наша задача, чтобы в каждой нише было минимум два, а лучше три отечественных качественных продукта.

CNews: Вы сказали, что заказчик и исполнитель не должны быть аффилированы. Но, скажем, нефтяники делали самостоятельно отраслевой продукт, потом отделили разработчиков в отдельную компанию. То есть, существует решение, но оно явным образом аффилировано с одним из заказчиков. Эта ситуация вписывается в концепцию поддержки?

Максим Паршин: Хорошо, если они готовы дальше на рынке развиваться. Действительно, многие предприятия выделяют ИТ-подразделения в отдельные компании, которые начинают предоставлять свой сервис или продавать свои лицензии и другим предприятиям отрасли. Мы это приветствуем, но это находится за рамками программ господдержки. Кроме того, конкретно в нефтянке много независимых поставщиков. Может быть, больше, чем в других областях.

CNews: Какие будут дальнейшие шаги?

Максим Паршин: До 19 августа будут сформированы предложения по конкретным проектам от ИЦК и Отраслевых комитетов, которые будут направлены в Минцифру и в Минфин. А мы должны будем до 7 сентября все проекты отсмотреть и решить, какие продукты мы поддерживаем в первую очередь, исходя из их важности, зрелости и так далее, а какие — на следующем этапе.

Я допускаю, что запросов будет намного больше, чем мы сможем поддержать при выделенном бюджете. Будем решать по ходу дела, если окажется, что достойных проектов больше, чем возможностей, и на всех средств не хватает — будем обращаться в правительство, просить об увеличении объемов финансирования.

Кроме грантов у нас есть такой инструмент поддержки, как льготное кредитование, которое имеет свои преимущества.

CNews: Какие именно?

Максим Паршин: Грант — это самая дорогая и, в общем, тяжело администрируемая форма поддержки. Потому, что это государственные деньги, а они предполагают высокую дисциплину работы с ними.

Льготный кредит более гибкий инструмент. Кредит дает банк, который оценивает проект заемщика и тоже несет риски. А мы компенсируем банку недополученный доход. Банк дает льготный кредит, допустим, до 3% на разработку или до 5% заказчику. Причем, это «до». Среднее в прошлом году, например, «до 5%» заказчика превратилось в 3%. Мы компенсируем разницу между этой ставкой и рыночной.

Всего в программе участвуют более 20 банков и объем средств, который может быть предоставлен через этот механизм кратно больше грантового. И специфика немного другая, например, мы не даем гранты на внедрение готового тиражного ПО.

«Любая заявка на грант на разработку должна быть верифицирована заказчиком»

CNews: О каких объемах грантов идет речь? И можно ли их уже получать?

Максим Паршин: Основной институт развития у нас — это Российский фонд развития информационных технологий. В этом году дополнительно ему было выделено на поддержку почти 11 миллиардов рублей из резервного фонда. Основное финансирование было 4,5 миллиарда рублей, то есть на этот год выделено порядка 15 миллиардов рублей, всего до конца 2024 года — порядка 25 миллиардов рублей. Основной объем финансирования пойдет заказчикам на проекты, которые готовятся Индустриальными центрами компетенций. Объем гранта может быть довольно значительным — до 6 миллиардов рублей.

В этом году конкурс заказчиков еще не открыт. Это сделано потому, что сначала должна быть проведена работа в рамках Индустриальных центров компетенций.

А конкурс на разработку был открыт пару месяцев назад. Мы максимально, насколько это можно было, упростили процедуру подачи заявки через Единый портал государственных услуг.

На сегодняшний день поступило 555 заявок, больше, чем за прошедшие три года. Пока шел этап накопления заявок не со всеми разработчиками удалось коммуницировать, но я заверяю, что все заявки будут рассмотрены. Сейчас началась работа по «инвентаризации» пула заявок, мы хотим составить общую картину представленного на рынке.

Еще раз подчеркну: мы считаем, что любая заявка на грант на разработку ИТ-продукта, должна быть верифицирована заказчиком. Потому, что разработка «в воздух», повторюсь, слишком рискованна. РФРИТ не венчурный фонд. Разработчик не может до конца оценить, насколько его продукт будет востребован, а то, что он не покажет монетизацию через несколько лет и вернет грант, от этого никому не легче не станет. Ошибка слишком дорогого стоит.

Все поступившие заявки сейчас «разложены» по ИЦК. И оценка этих заявок будет происходить профильными заказчиками. Сейчас начинается активная фаза этого процесса. Представители компаний получают статус члена экспертной комиссии фонда, подписывают договор о неразглашении, заявление об отсутствии конфликта интересов. Каждая заявка будет оценена экспертами по формализованной методике. Дальше будет создан рейтинг разработок и принято решение, кого будем поддерживать.

Повторю — все оценки будут даны представителями индустрии. Не какими-то экспертами, которые, может быть, даже и уважаемы в ИТ-отрасли, но не работающими в конкретном бизнесе, а теми, кто оценивает решение через призму своих бизнес-процессов. И мы впервые получим карту потребностей практически по всем отраслям экономики. Причем с точки зрения заказчиков.

Часть заявок касается B2C-сегмента, потребителем этих сервисов может являться неопределенный круг лиц. Эти заявки будут идти через процедуру публичных питч-сессий, решения будут приниматься кругом экспертов — представителей отрасли, общественности, ИТ-сферы, инвесторов и так далее. Питч-сессии начнем проводить в августе.

CNews: Что дальше?

Максим Паршин: До 7 сентября мы оцениваем проекты, до 1 октября перечень проектов должен быть внесен на рассмотрение в Президиум правительственной комиссии. В ноябре будут приняты решения и подписаны соглашения о грантовой поддержке, как с заказчиками, так и с разработчиками.

CNews: Это все подготовительная часть, а есть какой-то прогноз по тому, когда появятся результаты? Какой срок отводится?

Максим Паршин: Горизонт планирования у нас до 2030 года. При этом важная промежуточная точка — это конец 2024 года. К этому времени должны быть достигнуты значимые результаты, созданы работающие решения, может быть, еще не с полным функционалом.

Краткая биография

Максим Паршин

• Родился 23 июля 1976 г.
• В 1998 г. окончил Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, в 2001 г. — аспирантуру МГУ.
• В 2008 г. окончил Московский институт международного бизнеса при Всероссийской академии внешней торговли (MBA).
• С 2002 по 2013 г. работал на различных должностях в министерстве экономического развития Российской Федерации.
• В 2013 г. — заместитель генерального директора ФГУП «Почта России».
• В 2014–2015 гг. — заместитель руководителя Федеральной службы по труду и занятости.
• 2016–2018 гг.— директор Департамента развития малого и среднего предпринимательства и конкуренции Минэкономразвития России.
• 16 августа 2018 г. распоряжением Правительства РФ назначен заместителем министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации.
• 2018–2019 гг. руководил реализацией федерального проекта «Цифровое государственное управление» и развитием государственных электронных услуг.
• С 2020 г. руководит федеральным проектом «Цифровые технологии», в т.ч. курирует меры поддержки ИТ-бизнеса.

подробнее

Понятно, что есть «тяжелые» решения, которые просто объективно невозможно создать к концу 2024 года. Там горизонт до 2030 года. У всех по-разному. Поэтому достаточно большая часть решений покрашена зеленым цветом.

CNews: Запуск маркетплейса отечественных продуктов, который вы анонсировали на конференции «Импортозамещение 2022» является частью программы поддержки?

Максим Паршин: Да, с 1 сентября мы запускаем маркетплейс отечественных решений, как и обещали какое-то время назад в интервью CNews. Там уже около 1,1 тыс. продуктов. Но это продукты зрелые, которые уже продаются на открытом рынке, его мы запускаем вне привязки ко всем процессам поддержки.

CNews: Нет сожалений, что эту работу не начали год назад?

Максим Паршин: Эту работу начали больше года назад. Тот же 166 Указ Президента России готовился давно, потому что было понятно, к чему все идет. Просто сейчас ей придали дополнительный импульс. Мы открыты для сотрудничества со всеми заинтересованными сторонами, готовы расширять состав центров компетенции для того, чтобы создать максимально возможно полную картину потребностей отраслей в ИТ-решениях и имеющихся отечественных продуктов для решения этих проблем.

Дмитрий Гапотченко

Поделиться

Подписаться на новости Короткая ссылка